1. У источника жизни.
Подобно земле, изобилующей растениями и плодами, душа отца Саввы, давшая обильные плоды, орошалась постоянно животворящими источниками. Непрестанной молитвой и богослужениями он привлек к себе волны благодати Божией и стал "яко древо насажденное при исходищих вод" (Пс. 1,3).
Ночами он бодрствовал обыкновенно, жертвуя сном ради молитвы. Всегда стоял прямо и неподвижно, как столп неколебимый, держа в руке четки с тремястами узлов, возносясь мыслию к Небесам, прославляя Пресвятую Троицу, окруженную лучезарными ангелами. Когда немощная плоть ослабевала, готовая рухнуть и сдаться сну, он поддерживал ее ремнями, пропуская их подмышки, ремнями, привязанными к веревкам, свисавшим с потолка кельи. Этот способ был придуман более других возлюбившими Бога, чтобы не прекращать бодрствование, пребывая в молитвенном стоянии. Какие это были Божественные мгновения, когда "внутренний человек с великим услаждением восхищается в молитвенное состояние, в бесконечную глубину онаго века, так что всецело устраняется туда парящий и восхищенный ум", чего, как пишет в своей дивной восьмой беседе преп. Макарий Великий, "человеческим устам изречь невозможно"!
Также и литургическая жизнь отца Саввы была очень напряженной. Каждый день в каливе Воскресения совершалось Пасхальное Таинство. На этих литургиях неизменно бывали его многочисленные верные духовные чада, а также монашествующие, желавшие частого общения Тела и Крови Господних.
Многие вспоминали потом о той духовной высоте, на которой была молитвенная жизнь в храме отца Саввы. Все было благообразно и по чину. В подтверждение этого приведем одну лишь деталь: в храме он никогда не бывал в обычной своей обуви, а одевал специальные для того тапочки. С исключительным благоговением относился он к Святому Престолу, избегая излишних к нему прикосновений. "Сколь страшно место сие!" — часто восклицал он.
"Когда он бывал в келье, — рассказывали нам, — то виделся смиренным и неприглядным монахом, роста был маленького. Но когда совершал Литургию, бывал величественным, а лицо сияло, словно лик ангельский".
Отец Онуфрий, имевший прекрасный голос, тоже добавлял нотки торжественности в течение Литургии. Отец Иларион, хотя и был неграмотным, имел хорошую память и на слух выучил много песнопений и псалмов, как например, псалом 118 и Шестопсалмие.
Можно ли рассказать о небесном, неописуемом волнении, которое испытывал отец Савва в святом алтаре? Достаточно помнить, что он был учеником отца Илариона Иверийца и наследником его литургического духа. Отец Иоаким (Специерис) писал: "Отец Иларион, посвятивший себя аскетической брани, когда один или с отцом Саввой совершал Литургию, когда возносил песнь: "Свят, Свят, Свят Господь Саваоф...", ударял себя в грудь и проливал слезы". Кто может знать, что тогда видели его ясные глаза? Нет сомнения, что видел он ангелов, с благоговейным ужасом творящих Литургию пред окровавленным закланным Агнцем. При виде этого он только и мог, что ударять себя в грудь и лить слезы".
Вспомним сейчас подобное. Несколько лет назад отшельник отец Тихон подвизался в аскетизме рядом с монастырем Ставроникита. Рассказывают, что, совершая Литургии, он частенько во время пения Херувимской песни падал, восхищенный душой, лицезря Носимого херувимами и слыша: "Иже Херувимы тайно образующе, и Животворящей Троице Трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение. — Яко да Царя всех подымем, ангельскими невидимо дориносима чинми. Аллилуйя. Аллилуйя. Аллилуйя". Исполненный благоговейного страха, певчий ждал и полчаса, и час, пока отец Тихон не приходил в себя. Это бывали ангельские, райские часы литургической жизни!
Литургическая жизнь отца Саввы достигала подобных же высот. Вместе с шестокрылыми серафимами восклицал он: "Достоинъ есть Агнец заколенный прияти силу и богатство, и премудрость и крепость, и месть и славу и блгословение" (Ап. 5,12). Ежедневно Распятый и Воскресший Господь питал его Своим Телом и Кровью Своею, и для него становился Он — "рай, древо жизни, бисер, венец, домостроитель, земледелатель, страждущий, бесстрастный человек, Бог, вино, вод живая, овча, жених, воитель, оружие" (преп. Макарий Египетский* 31-я духовная беседа).
И так, молитвами и ежедневным совершением Литургии непрестанно орошался он источниками бессмертной жизни и стал "Яко древо насажденное при водах" (Иер. 17,8), покрытое цветущими ветвями и сладкими плодами праведности. В следующей главе мы предложим еще нечто о литургической жизни отца Саввы, ясно показывающее его любовь к ближним.
2. "Помяни, Господи..."
Потоки благодати, изливающиеся от Бескровной Жертвы, благотворно влияют не только на живых, но и на умерших. Поэтому служители алтаря постоянно взывают. "Помяни, Господи..." И чем больше их вера и любовь, тем длиннее список имен, за кого они молятся.
Отец Савва поминал большое количество имен. За проскомидией он по два-три часа изымал частицы из просфор, непрестанно произнося имена. У него был большой дискос с изображением Рождества.
"Святый отче, - бывало говорили ему другие отцы, — Вы же очень устаете. Зачем читать так много имен, выстаивая для этого часами?"
"Я не устаю, — отвечал он. — Напротив, я счастлив. Те, кого я поминаю, удостаиваются милости Божией, и это радость для меня".
Как-то он сказал, что Бог открыл ему, какую великую пользу получают души людей, которых поминают. Однажды, когда он был еще молодым священником в кафисме св. Иакова, увидел он ангела в облачениях священнических, отирающего и смывающего грехи Кровью Агнца. Однако он никому не говорил, что именно он видел, и все вопрошали: "Что же видел отец Савва? Что заставляет его поминать такое количество имен?"
Незадолго до смерти он решил, что можно рассказать о том духовном откровении и записал его. В 1925 году отец Иоаким (Специерис) нашел эту запись среди прочего и переписал ее. Вот она:
"Вопрошающим, что вдохновило меня поминать многие имена, изымая частицы за проскомидией ежедневно на Литургии.
В 1843 году мы прибыли из Ивера в Дионисиат, где жили в уединении над монастырем в кафисме, церковь которой была освящена во имя св. Иакова, Брата Господня. Это та самая церковь, которую мой Старец просил отца Игумена полностью перестроить.
Освящать ее приехал Епископ, а вечером пришел Иеромонах из монастыря, принеся все необходимое для освящения.
Утром, после освящения и Литургии, Епископ сказал моему Старцу: "Пожалуйста, разреши мне дать отцу Савве несколько имен для поминовения, потому что он будет служить сорок Литургий". Мой Старец сказал на эта "Дай ему столько, сколько хочешь". И Епископ записал на листочке бумаги шестьдесят два имени, а потом подал пожертвование Стефану.
В течение тридцати девяти дней я поминал всех этих людей, а на сороковой день, ожидая прихода Старца с тем, чтобы начать Литургию, оперся на аналой и заснул. Во сне увидел, что в облачении стою пред Престолом, на котором Чаша, наполненная Кровью Христовой. Я также увидел, как подошел отец Стефан, взял с жертвенника листок с именами. Он идет к Престолу, держа клещами листок тот, и начинает окунать его в Чашу с Кровью Христовой. При каждом погружении истиралось одно имя, пока, наконец, весь лист ни стал чистым.
Я проснулся. Вошел мой Старец, и я рассказал ему свой сон. Он спросил тогда: "Разве я не говорил тебе, что снам нельзя верить?" После Литургии сказал: "Не достоинствами твоими прощаются грехи людей этих. Мы по вере своей получаем отпущение грехов".
"Вот почему я поминаю такое количество имен". Со временем увеличивалось число лиц, которых знал Старец. Он имел все больше и больше духовных детей, и многие просили его молитв. Поэтому список его все рос, и набралась уже тысяча имен. Где было взять время, чтобы помянуть всех? Наконец, он придумал: все имена поделил на три части. Большими красивыми буквами переписал их в три разные книжечки и каждый день прочитывал одну из них. Отцы монастыря Кутлумуш, исключительно почитавшие Старца, позаботились о том, чтобы по смерти его получить от его учеников один из этих помянников, и хранят его как святыню.
Да побудит нас пример отца Саввы задуматься об изобильных дарах, изливающихся на Божественной литургии, а начало им — Жертва на горе Голгофа. Много говорил об этом свят. Кирилл Иерусалимский (4-ый век) в своих пяти огласительных поучениях к новокрещенным.
3. Помощник и наставник.
Отец Арсений, монах, перешедший в скит Праведной Анны из монастыря в Хиосе, пришел к нему однажды за советом.
"Отче, как мне быть? Я жажду частого причащения, но некоторые из отцов говорят, что причащаться следует не чаще, чем раз в сорок дней. Скажи мне, что же делать?"
"Приходи в нашу каливу, я буду часто причащать тебя," — ответил отец Савва.
Позднее, чтобы окончательно решить этот вопрос, он благословил его сменить свое прибежище.
"Переходи жить в скит Кавсокаливии. Там тебе никто ничего не скажет".
Часто страждущие духовно монахи просили отца Савву посвятить их в секреты умной молитвы. И если он видел, что они достаточно духовно подготовлены, что выдержат это крепкое, пьянящее вино, то удовлетворял их желания.
Многие монахи практиковали умную молитву под его руководством и присмотром. Нам известно, что среди них был юродивый во Христе Феофилактиз Кавсокаливии, почивший в 1927 году в возрасте семидесяти двух лет.
Отец Савва жил подобно старцам Русского Православия. Он не ограничивал свою помощь чисто духовными советами, но давал советы и в делах практических, с вопросами о которых к нему приходили люди. Это ясно видно из следующего воспоминания.
При жизни отца Саввы Святая Гора была под протекторатом турок Нередко менаду монастырями и турецкими властями возникали серьезные разногласия.
Однажды пришли к нему отцы из монастыря Кутлумуш, сильно взволнованные.
"Святый Отче, у нас очень серьезное положение. Мы вступили в конфликт с каймаканом (турецким управителем). Монастырь наш могут разрушить. Что нам делать? Спаси нас!"
В этой критической ситуации отец Савва дал изумительный совет.
"На вратах монастыря повесьте английскую корону и затворите их, а на углах стен и на башнях должны у вас развиваться английские флаги. Турки не осмелятся стрелять по ним, они будут думать, что у вас англичане".
Отцы последовали его совету, и в самом деле, неожиданное зрелище умерило ярость турок. Они скрежетали зубами, но напасть не решились. Постояв, удалились, ибо не имели никакого желания вступать в конфликт с британцами.
Отец Савва получал множество писем от людей, слышавших о нем, но не имевших возможности приехать на Гору Афон. Годы шли, количество писем возрастало все больше и больше. Некоторые приходили из очень далеких мест — из Иерусалима, от отцов Лавры св. Саввы, из России и даже от православных из Америки. Бывавшие у него удивлялись количеству писем, заполнявших целый шкаф.
Чтобы ответить на все письма, отец Савва должен был ночами сидеть и писать. А что еще оставалось делать? Быть духовным отцом — значит отдавать себя детям. В своих чудных письмах (он был выдающимся каллиграфом) он предлагал верным Христовым утешение, радость, покой и разум о Боге. Не жалел он трудов своих, ему лишь слышался глас Великого Пастыря.
"Саво Иларионник, любишь ли Меня? Паси овцы Моя" (Ср.: Ин. 21,16).
4. Многоценное письмо.
Среди оставленного нам отцом Саввой есть одно очень ценное письмо. Оно датировано 12 декабря 1907 года и адресовано "В Россию, Екатерине". Мы не знаем, кто была эта Екатерина, но ясно, что она были близка Царской Семье.
Когда было написано это письмо, Русское Царство переживало трудный период. Атмосфера в обществе была беспокойная, все было взбудоражено иноверцами. Много было всеразличных зол: шла активная пропаганда нигилизма и атеизма, насаждались идеи социальной розни, классовой ненависти, провоцировались общественные протесты, подогревались революционные брожения, устраивались заговоры, политические убийства, проповедовалась анархия. Естественно в таких обстоятельствах искать себе поддержку. Так, знаем мы, что в часы испытаний Благоверного Царя Александра III (1881 — 1894) поддерживал святой праведный Иоанн Кронштадтский.
В то время слава отца Саввы со Святой 1Ъры достигла и Царского Двора России, и, близкая Царской Семье, вышеупомянутая Екатерина, посылала ему письма, прося молитв. Истинно, души людей привлекаются сиянием святости независимо от положения или звания, национальности и расстояния! Давайте обратимся теперь к ответу отца Саввы, посланному "почтеннейшей и благочестивой" Екатерине".
"IC XC
NI KA
В Россию, Екатерине
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Возлюбленная! Я получил благородное письмо твое с двадцатью пятью карпобулас [деньги — прим. пер.] и возрадовался, что здоровье у тебя хорошее, чего я тебе желаю всегда. Я о нем молюсь день и ночь — и на дневных наших службах, и на всенощных — вместе с братией моей, моими духовными чадами, монахом Онуфрием (иконописцем), монахом Иларионом и монахом Саввой, которые любят тебя братской любовью. Поэтому и говорю тебе вместе с апостолом Павлом: "Радуйтеся о Господе" (Фил. 3,1), и снова повторяю: "Радуитеся!" Возрадуйся, блаженная Екатерина, что удостоил тебя Бог принести Ему как лучший дар целомудренного твоего чрева двух детей своих любимых.
В Царствие Его получишь ты великую награду от Христа, ибо дети твои любимые служат не временному преходящему Царству, но Небесному Царству Царств и Царю Царей, Помазанник Которого — сам Православный Христианский Монарх благословенной России и всего христианского мира Государь Николай. Сегодня только Государь Николай — Император нашей Православной веры, Помазанник Божий — один он, и никто более, под солнцем. И если кто не молится денно и нощно о нем, о его Дворе, об армии его, напрасно тот думает о себе, что христианин. Возлюбленная сестра моя, ежедневно я совершаю Божественную литургию, и каждый раз изымаю частицу с молитвой ко Богу за Царя Александра III, омывая ее Святой Кровью Спасителя нашего Иисуса Христа, а потом молюсь о Дворе и воинстве ныне здравствующего Царя. Я должен написать тебе все это, чадо мое, не потому, что хочу, чтобы все об этом знали, а потому что ты и раз, и два, и три раза писала мне с просьбой помолиться Богу за возлюбленных детей твоих, умереть готовых за Православную веру и Христову любовь. По этой причине, не желая опечалить тебя, я написал даже больше, чем обычно это делаю. Молю Бога за всех вас, чтобы удостоились вы Царствия Небесного и радовались вечно прекраснейшему свету и красоте Святой и Животворящей Троицы пред ликом Иисуса Христа со всеми святыми. Аминь.
12 декабря 1907 г.
Смиренный иеромонах Савва, духовник Малого скита Прав. Анны, храм Святого Воскресения Христова.
Обнимаю вас, чада мои духовные".
Письмо это — драгоценный духовный текст. Если внимательно читать его, оно может открыть не одно окно в дивный духовный мир отца Саввы. Сколько, например, возвышенного смирения во фразе: "Я должен написать тебе все это, чадо мое, не потому, что хочу, чтобы все об этом знали, а потому что ты и раз, и два, и три раза писала мне..." И заключительная фраза: "...и радовались вечно прекраснейшему свету и красоте Святой и Животворящей Троицы пред ликом Иисуса Христа со всеми святыми" — точное и краткое изложение всей сокровищницы духовного Богословия.
5. Пасха Небесная.
Когда наступил Великий Пост 1908 года, Старец был уже очень слаб физически. Силы оставляли его, тело отказывалось служить. Единственное, что еще поддерживало жизнь в нем, — это святой алтарь. Архимандрит Гавриил из Дионисиата говорил, что он продолжал совершать Литургии "до глубокой старости, лишь раз в День вкушая хлеб и постную пищу. В последние четыре или пять лет жизни он поддерживал силы только святой водой и чашкой кофе вечером". Тем не менее, душа его была бодрой, а доброта и святость, сиявшие на лице его, производили на всех глубокое впечатление.
Воскресение было престольным праздником его каливы. Многие приходившие к нему на исповедь в Страстную Неделю, оставались, чтобы встретить с ним Пасху. Омытые святодействием разрешения от грехов, они бывали подготовлены к встрече со Христом, воскресающим из мертвых. В этой бедной каливе они могли почувствовать все ослепительное величие Праздника Пасхи. В 1908 году Пасха пришлась на 23 апреля; в этот день отец Савва праздновал свою первую Небесную Пасху. Он вынес на своих плечах семьдесят восемь лет подвижнических трудов, и пришло время его ухода на покой.
Бог часто призывает к Себе святых в знаменательные дни. В пятницу, 14 апреля, в канун воскрешения Лазаря, почтенный духовник, собрав свои слабые силы, совершил Литургию Преждеосвященных Даров. Он знал, что совершает последнюю Литургию и потому чувствовал нежность и грусть. Эти чувства усиливались, когда на вечерней службе читалось о смерти святых людей — чтение из книги Бытия: "И возложив Яков нозe свои на одр умре" (49,33). "И рече Иосиф братии своей, глаголя: аз умираю" (50,24).
Пришло время и его ухода. Подобно Иакову подвизался отец Савва, чтобы угодить Богу, подобно Иосифу насытил многих жаждущих.
"После Литургии он сел и с усталым видом сказал ученикам своим — отцам Онуфрию и Илариону: "Простите меня и помолитесь, ибо пришло время умереть мне" (отец Иоаким (Специерис)).
Он благословил их, попрощался, дал последние наставления, сказал, что будет ожидать их в Чертогах Божиих. То был священный момент, полный траура, тишины и таинственности. С полностью умиротворенным лицом ожидал он приближения ангелов, а губы его непрестанно славили Бога — Хозяина жизни и смерти.
В девятом часу по византийскому времени, за три часа до захода солнца за Гору Афон, посреди рыданий учеников, благоухания апрельских цветов, весенних пений птиц пустыни и звучания вечерних молитв, душа Старца отлетела в Небесные Чертоги, в чистый мир. Она отлетела, полная веры в воскрешение в то время, когда Церковь славила Победившего смерть и даровавшего воскрешение Лазарю, бывшего мертвым уже четыре дня.
Господь Иисус Христос ожидал его любящую душу у берега моря Тивериадского, чтобы дать ей "дворец прекрасный и венец дивный". Вручал Он ему все это при пении: "Добра еси, ближняя моя, яко благововение, красна яко Иерусалим, ... уподобилася еси финику" (Песн. 6,4; 7,7).
Многие души опечалились утратой этого святого и плодоносного пальмового дерева (фшТкд). Лишились редкого человека, "силы Израиля" Небесного.
Нехоженой стала тропинка, поднимающаяся к Малому скиту Праведной Анны, не носит более писем почтальон, калива Воскресения погрузилась в тишину. Лишь время от времени некоторые благочестивые паломники приходят туда, чтобы оросить слезами могилу отца Саввы и попросить священника отслужить панихиду.
Старец Арсений из общины отца Харлампия рассказал нам следующее:
"В 1909 году я покинул горы Кавказские, пересек Палестину и Египет и пришел на Святую Гору. В Александрии мой Патриарх дал мне немного денег. "Пойди, — сказал он мне, — в Малый скит Праведной Анны и отслужи панихиду на могиле отцы Саввы. Он был Богоносец. Я знавал его в Иерусалиме и исповедовался у него".
Патриарх все еще приклонялся пред отцом Саввой! (Это был Патриарх Фотий, прибывший с Тиноса. Добродетельный человек, сильный и добрый проповедник, он прибыл из епархии Патриарха Иерусалимского.)
Когда в свое время отошел в вечность старец Онуфрий, старцем каливы остался отец Иларион. Вместе с одним избранным послушником, Мануилом Пападовасилакисом, прибывшим из Крита и получившим в постриге имя Онуфрия, он вырезал печати для просфор и постоянно рассказывал ему о незабвенном духовнике своем, духовном "дедушке" нового монаха.
Гостям, приходившим в каливу, старец Иларион рассказывал о величии благословенного старца Саввы. Если просили, показывал рукописи. К сожалению, фотографии Старца не осталось, потому что "приснопамятный прославленный аскет и отшельник избегал фотографироваться" (Павел из Лавры, врач). Он также разрешал паломникам прикладываться к почитаемому черепу, который хранил в церкви, как зеницу ока.
"В каливе Малого скита Прав. Анны, где подвизался отец Савва, — написал отец Иоаким (Специерис), — сохраняют его череп. Когда я приложился к нему, то почувствовал, что это был череп святого человека" (Воспоминания", т. 1, стр. 22).
Читая о его жизни, разве не понимаем мы, что он был свят? Многие люди, приходившие в каливу, говорили: "Идем на исповедь к отцу Савве". Верим, что придет день, когда святость его будет официально всецерковно признана. Мы всем сердцем этого желаем. Отец Савва, по всеобщему признанию, был словно яркая комета добродетели, цветущая лоза из святого Виноградника, милосердный утешитель, "силен в брани", прозорливец, святой, блаженный, угодник Божий, любимый Богом и людьми.
