Великое Воскресение Христово

Великое Воскресение

Повествуя о величайшем событии Воскресения Христова, все четыре Евангелиста ничего не говорят о таинственной и непостижимой для нас стороне этого события, не описывают, как именно оно произошло, и как Воскресший Господь вышел из гроба, не нарушив его печатей. Они говорят только о происшедшем землетрясении, вследствие того, что Ангел Господень отвалил камень от двери гроба (уже после того, как Господь воскрес, что подчеркивается и в наших церковных песнопениях, а не так, как обыкновенно думают, будто Ангел отвалил камень для того, чтобы Господь мог выйти из гроба), о речи Ангела, обращенной к пришедшим ко гробу женам-мироносицам, и затем о целом ряде явлений Воскресшего Господа женам-мироносицам и ученикам Его.

Женщинам, присутствовавшим на Голгофе, а затем при погребении Господа, казалось, что бесценное Тело Его слишком поспешно было приготовлено к погребению, и им было прискорбно, что они не приняли участия в обычном у иудеев помазании Его миром. Поэтому они, проведя, по заповеди, всю субботу в покое, на первый день недели, уже на рассвете поспешили ко гробу, чтобы исполнить свое благочестивое желание и последний долг любви по отношению к своему Возлюбленному Учителю. Во главе этих глубоко преданных Господу женщин, вошедших в историю с именем "жен-мироносиц", как свидетельствуют об этом все четыре Евангелиста, была Мария Магдалина: за ней следовала "другая Мария", или Мария Иаковлева, Саломия и другие жены, последовавшие Господу от Галилеи (Лук. 23:55). Это был целый сонм жен, из которых одни шли быстро, почти бежали быть может, другие шли медленнее, не с такой большой поспешностью. Нет ничего удивительного поэтому, что и время их прихода ко гробу у Евангелистов определяется различно, чем, на первый взгляд, и создается впечатление как бы некоторого противоречия между ними, которого, в действительности, нет.

Прежде всего: кто эта "другая Мария", о которой дважды так выражается св. Матфей, повествуя о погребении Господа (27:61), а затем - о воскресении (28:1). По древнему преданию Церкви, изложенному в Синаксарии на день Пасхи, это была сама Божия Матерь. Почему же этого не сказано с полной определенностью? Как объясняет Синаксарии, "да не сомнилося бы" (чтобы не показалось сомнительным) "воскресение за еже к матери присвоения (из-за того, что свидетельство о таковом величайшем событии присвоено матери), евангелисты глаголют: первее явися Магдалини Марии (Марк. 16:9), она же и на камени Ангела виде... и просто рещи различно еже на гроб жен прихождение бысть, в них же бе и Богородица, та бо есть Юже Иосиеву глаголет Марию Евангелие, Иосифов же бе сын сей Иосия".

Саломия была матерью "сынов Зеведеевых" - апостолов Иакова и Иоанна. Иоанна, упоминаемая св. Лукой (24:10), была жена Хузы, домоправителя царя Ирода. Остальные жены-мироносицы поименно не упоминаются, но св. Лука ясно говорит, что были "и прочыя с ними" (24:10). В числе этих "прочих" церковное предание указывает еще: Марию и Марфу, сестер Лазаря, воскрешенного Господом, Марию Клеопову и Сусанну, а также и многих других, "якоже Лука божественный повествует: яже бяху глаголет, служащыя Христу, и учеником Его от имений своих" (Синаксарий в неделю Жен-Мироносиц).

Жены-мироносицы ожидали окончания субботнего покоя, причем некоторые из них купили ароматы еще в пятницу вечером, как говорит св. Лука (23:56), а другие - уже "по прошествии субботы", т. е. вечером в субботу (Марк. 16:1).

В разных выражениях затем говорят Евангелисты о времени прихода мироносиц ко гробу.

Св. Матфей - "в вечер субботный, свитающи во едину от суббот..."

Св. Марк - "зело заутра во едину от суббот... возсиявшу солнцу..."

Св. Лука - "во едину от суббот зело рано..."

Св. Иоанн - "во едину от суббот Мария Магдалина прииде заутра, еще сущей тьме..."

Прежде всего надо знать, что выражение "во едину от суббот", по еврейской фразеологии, означает: "в первый день после субботы", или: "в первый день недели", как и переведено у нас в русском Евангелии. Славянский перевод выражения св. Матфея: "в вечер субботный" сделан не точно: смысл греческого выражения здесь: "позже ("опсе") субботы", т. е.: "по прошествии субботы", как и переведено по-русски. Таким образом, все эти указания времени совпадают, говоря только о разных моментах наступления утра, из чего видно, что жены-мироносицы не все сразу пришли в одно и то же время. Более всего отличается от других Евангелистов описание св. Иоанна, что и понятно, ибо он, как и всегда, опускает рассказанное первыми тремя Евангелистами и восполняет их повествования тем, что относится только к Марии Магдалине и двум ученикам. Из снесения повествования всех четырех Евангелистов получается полная картина всего происшедшего. Конечно, описанное только у св. Матфея землетрясение, вследствие схождения Ангела Господня, отвалившего камень от дверей гроба, было еще до прихода жен-мироносиц. Значение его в том, чтобы обратить в бегство стражей и показать гроб пустым. Господь воскрес до этого, как и поется об этом в наших церковных песнопениях: "Запечатану гробу, живот от гроба возсиял еси, Христе Боже..." (тропарь в нед. Фомину); "Господи, за-печатану гробу от беззаконников, прошел еси из гроба, якоже родился еси от Богородицы: не уразумеша, како воплотился еси, безплотнии Твои ангели: не чувствоваша, когда воскрес еси, стрегущии Тя воини..." (Стихира на хвалитех в нед. утра 5 гл.). Поэтому совсем не отвечает действительности изображение воскресения Христова, распространившееся и у нас в последнее время, под влиянием Запада, - камень отвален, Христос выходит из гроба, а воины в страхе падают ниц. Ангел сошел с небес и отвалил камень уже после того, как Христос воскрес. Это привело в трепет и омертвение стражей, бежавших затем в Иерусалим.

Из сопоставления всех четырех евангельских повествований создается ясная картина последовательности событий. Первая пришла ко гробу, как это видно из повествования св. Иоанна, Мария Магдалина, "заутра, еще сущей тьме" (Иоан. 20:1). Но она шла не одна, а с целым сонмом мироносиц, о чем повествуют первые три Евангелиста. Она только, по особенной любви к Господу и живости темперамента, упредила других жен и пришла, когда еще было темно, в то время как другие жены подошли ко гробу, когда уже начало светать. То, что она шла не одна, видно и из сказания Иоаннова, ибо возвратившись к апостолам Петру и Иоанну, она говорит не в единственном, а во множественном числе: "не знаем, где положили Его" (20:2). Так ясно видно в греческом тексте и так переведено на русский язык. Увидев, что камень отвален от гроба (Ангела, явившегося потом женам она не видела), она подумала, что Тело Господа унесено, и немедленно бежит сообщить об этом апостолам Петру и Иоанну. На обратном пути она, конечно, встретилась с прочими женами, которых между тем, занимала мысль, кто отвалит им камень от дверей гроба (Марк. 16:13), и сообщила им свое опасение. Пока она ходила к апостолам, остальные жены-мироносицы подходят ко гробу, видят Ангелов, слышат от них благую весть о воскресении Христовом и поспешно идут к Апостолам, чтобы поделиться с ними этой радостью. Обо всем этом подробно повествуют первые три Евангелиста (Матф. 28:5-8; Марк. 15:4-8 и Лук. 24:3-8). Между тем, двое из Апостолов Петр и Иоанн, вследствие вести, принесенной им Мариею Магдалиною, еще ничего не зная о совершившемся (а может быть, и другими мироносицами, которым они не поверили - "и явишася пред ними, яко лжа глаголы их, и не вероваху им" - Лук. 24:11), поспешно пошли или даже побежали на гроб. Иоанн, будучи моложе Петра, бежал скорее, а потому ранее прибежал ко гробу, когда жен там уже не было, но не вошел во гроб. Можно полагать, что робость в уединении сада удержала его от этого. Наклонившись, однако, в отверстие, от которого отвален был камень, он увидел лежащие пелены. Вслед за ним приходит Симон Петр, который, как более смелый и мужественный, решается войти во гроб и видит там одни только пелены лежащие и сударь, которым была обвита голова Господа, "не с ризами лежащь, но особь свита на едином месте" (Иоан. 20:3-7). Тогда вошел и "другий ученик пришедый прежде ко гробу", т. е. Иоанн, "и виде и верова", т. е. уверовал в истину воскресения Христова, ибо при похищении тела незачем было бы развязывать и совлекать с него пелены и к тому же укладывать их здесь в таком порядке. "Не у бо ведяху Писания, яко подобает Ему из мертвых воскреснути" - до того, как Господь "отверзе им ум разумети Писания" (Лук. 24:45), они многого ясно не понимали: не понимали и речей Господа о предстоящих Ему страданиях и воскресении (как видно, наприм., из Лук.18:34 и Марк. 9:10), а потому нуждались в доказательствах вещественных. Таким доказательством истины воскресения Христова послужило для Иоанна то обстоятельство, что пелены и сударь остались во гробе старательно сложенными. Но это убедило в истине происшедшего только одного Иоанна. О Петре св. Лука говорит, что он "отъиде, в себе дивяся бывшему" (Лук. 24:12). Состояние духа его, после троекратного отречения от Господа, было, вероятно, очень тяжелым и не располагало к живой вере. И вот, вероятно, при возвращении его от гроба милосердный Господь явился ему в утешение и умиротворение сердца его, о чем лишь кратко упоминает св. Лука в 24:34 и св. ап. Павел в 1 Коринф. 15:5. Как видно из этих мест, Господь явился Петру наедине и прежде других Апостолов.

После того, как Апостолы Петр и Иоанн ушли от гроба, там осталась одна Мария Магдалина, может быть, пришедшая вместе с ними или сейчас же вслед за ними. Душа ее была в смятении, и она плакала, считая тело Господа похищенным. Плача, она наклонилась к отверстию гроба и увидела там двух Ангелов, сидящих на том одре, на котором в гробных пещерах полагали тела мертвых. Скорбь о Господе была столь велика, что заглушала все прочие чувства, а потому Магдалина, видимо, даже не была особенно потрясена этим явлением Ангелов, и на их вопрос, конечно, с желанием ее утешить: "жено что плачешися?" - она запросто, как бы говоря с земными существами, трогательно выражает свою скорбь все в тех же словах, как раньше Апостолам Петру и Иоанну: "взяша Господа моего, и не вем, где положиша Его". Сказав это она, может быть случайно, в растерянности чувств, а может быть, движимая инстинктивным внутренним чувством, обратилась назад и увидела Иисуса, но не узнала Его. Не узнала, вероятно, потому, что Он явился "инем образом", как позже эммаусским путникам, в "смиренном и обыкновенном" виде (Св. Иоанн Злат.), почему она и приняла Его за садовника. А может быть, не узнала и потому, что глаза ее были заплаканы, она была подавлена скорбью и отнюдь не ожидала видеть Господа живым. Не узнала она Его вначале даже по голосу, когда Он спросил ее: "жено, что плачеши? кого ищеши?" Принимая Его за садовника, что вполне естественно, ибо кому же и быть так рано в саду, как не садовнику? - она говорит Ему: "Господи", в смысле "господин", "аще ты еси взял Его, повеждь ми, где еси положил Его, и аз возму Его", - не думая даже при этом, будет ли она, слабая женщина, в состоянии поднять Его. Тогда Господь открылся ей, произнеся ее имя очевидно особой, хорошо и давно знакомой ей интонацией голоса: "Марие". "Обращшися" - это показывает, что она после слов своих воображаемому садовнику, снова обратила взоры свои к гробу, - "глагола Ему: Раввуни, еже глаголется: Учителю", и при этом, видимо, в неописуемой радости упала к ногам Господа, желая прильнуть к ним, осязать их, может быть, для того, чтобы убедиться в том, что видит настоящего живого Иисуса, а не призрак. Господь запретил ей это, сказав: "не прикасайся Мне, не у бо взыдох ко Отцу Моему: иди же ко братии Моей, и рцы им: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему". "Верь не осязанию своему, а слову Моему", - как бы так сказал Господь. Смысл этого запрещения еще тот, что Господь хотел этим как бы сказать Марии: "оставь Меня, ибо тебе нельзя быть со Мной неотлучно, не удерживай Меня и себя, а иди и проповедуй Мое воскресение, Мне же надлежит теперь уже не оставаться больше с вами, а вознестись к Отцу Небесному". Хорошее разъяснение смысла этого запрещения прикасаться к Господу мы находим в утренней стихире 8-го гласа: "Еще земная мудрствует жена: темже и отсылается не прикасатися Христу".

"Прииде же Мария Магдалина поведающе учеником, яко виде Господа, и сия рече ей" - сличая эти слова с повествованием св. Матфея, мы должны предположить, что на пути Мария Магдалина встретилась с "другой Марией", и им обоим вместе снова явился Господь (второе явление), "глаголя: радуйтеся". Они же простерлись перед Ним ниц, припав к ногам Его, и Он вновь повторил им Свое повеление идти к ученикам, назвав их "братией Моею", и возвестить им о Своем воскресении, повторив то же, что перед этим сказал Ангел: "да идут в Галилею". Трогательно это наименование "братией", которое дает воскресший Господь, уже прославленный Мессия, готовый идти ко Отцу, Своим ученикам - Он не стыдится называть их так, как подчеркнул это потом в своем послан, к Евреям 2:11-12 св. ап. Павел.

Св. Марк говорит, что на жен-мироносиц напал такой трепет и ужас, конечно, благоговейный, что они "никомуже ничтоже реша". Это надо понимать в том смысле, что они, по дороге, когда бежали, никому ничего не сказали о виденном и слышанном. О том же, что, пришедши домой, они рассказали обо всем апостолам, повествует далее сам же Евангелист Марк (Марк. 16:8и 16:10) и другие Евангелисты (Лук. 24:9).

По евангельским сказаниям, первое явление Господа по воскресении было как будто бы Марии Магдалине (Марк. 16:9-10). Но Св. Церковь издревле хранит предание о том, что прежде Марии Магдалины воскресший Господь явился Своей Пречистой Матери, что вполне естественно и понятно. В Иерусалиме, в храме Воскресения до сих пор указывают место явления воскресшего Спасителя Своей Пречистой Матери недалеко от кувуклия. Предание, освященное веками, не может не быть основанным на действительном факте. А если в Евангелиях ничего об этом не говорится, то это потому, что в Евангелиях вообще многого не записано, как свидетельствует об этом св. Иоанн (21:25; 20:30-31). Надо полагать, что Самой Пречистой Матери Божией было неугодно, по Ее смирению, чтобы разглашали заветные тайны Ее жизни, - вот почему о Ней вообще говорится в Евангелиях чрезвычайно мало, кроме самых необходимых фактов, связанных непосредственно с жизнью Самого Господа Иисуса Христа. Пресвятую Богородицу Евангелисты, видимо, вообще не хотели упоминать, как свидетельницу истинности события Воскресения Христова потому, что свидетельство матери не могло бы быть принято с доверием сомневающимися (смотри синаксарий в неделю Пасхи). Евангелисты говорят, что рассказы жен-мироносиц о виденном и слышанном ими у гроба и о явлении им Самого воскресшего Господа, показались им пустыми, они им не поверили (Лук. 24: И). Если даже апостолы не поверили женам-мироносицам, то могли ли бы поверить посторонние люди свидетельству Матери?

"Нецыи от кустодии", т. е. некоторые из стражи, бежавшей от гроба Господня, вероятно, начальствующие, как ответственные за оставление места стражи, сообщили обо всем происшедшем первосвященникам. Именно им, а не Пилату, ибо они были поставлены их распоряжением, а не распоряжением самого прокуратора. Первосвященники собрали синедрион и решили подкупить воинов, чтобы они оклеветали истину Воскресения Христова. "Они купили кровь Его", - говорит св. Златоуст: "когда Он был жив, а по Его распятии и воскресении опять деньгами же стараются подорвать истину воскресения". "Рцыте, яко ученицы Его нощию пришедше ук-радоша Его, нам спящым", - так научили они сказать воинов. "Их слова совершенно невероятны и никакого правдоподобия не имели", - рассуждает св. Златоуст: "Каким образом украли Его ученики, сии бедные и простые люди, которые не смели даже показаться?... да и не была ли на гробе положена печать? Не окружали ли то место со всех сторон столько стражей и воинов и простых иудеев? Не подозревали ли и они сего же самого, не беспокоились ли, не бдели ли, не заботились ли? Да и для чего украсть им? Для того ли, чтобы выдумать что-нибудь подобное людям, которые любили жить в неизвестности? Да и как они отвалили камень запечатанный? Как укрылись от такого множества? Да и какая была бы им польза, если бы Иисус Христос не воскрес?" Справедливо отмечают все толкователи Евангелия, что все предприятия синедриона - беречь во гробе, как можно крепче, Пречистое Тело Господа, придуманы и выполнены, как бы нарочно для того, чтобы со всею историческою ясностью утвердить достоверность события, которое члены синедриона хотели затмить и представить ложным. Ведь кража мертвых была совершенно неслыханным делом у иудеев, боявшихся осквернить себя через прикосновение к мертвому телу (Числ. 19:11-22). Как могло случиться, что воины заснули столь глубоким сном именно тогда, когда ожидалась кража - на третий день? А сон их должен был быть необыкновенно глубок, если они не слышали даже, как отваливался громадный камень от дверей гроба. Если бы они даже решились заснуть, что совершенно непохоже на римских воинов, то, конечно, легли бы перед самым входом так, что невозможно было бы отвалить камень, не задавив их. Самое невероятное это то, что напуганные и разбежавшиеся ученики могли бы решиться на такую бессмысленную кражу, от которой им не было бы ровно никакой пользы, а громадная опасность очевидна. Удивительно и то, что воины могли распускать такую весть сами о себе, не вызывая недоумения у слушавших их, почему они не были наказаны за такую служебную провинность? Этот вымысел злобных иудеев, упорно, несмотря на очевидность, нежелавших веровать в истину воскресения Христова, только подтверждает эту великую истину христианства.

Об этом подробно рассказывает один Евангелист Лука, по преданию, бывший одним из этих двух учеников. Другим был Клеопа, вероятно, муж сестры Богоматери. Оба они были из числа 70-ти учеников Христовых. Кратко упоминает об этом явлении Господа и св. Марк (16:12). Даже сама необыкновенная живость описания этого события и полнота изображения его со всеми внутренними переживаниями показывает, что одним из двух участников его был несомненно сам Лука, по обычаю священных писателей, не называющий себя по имени. Ученики направлялись в селение Эммаус, находившееся в расстоянии 60-ти стадий, т. е. 10-12 верст, от Иерусалима к западу по дороге в Иоппию. При медленной ходьбе, с которой они шли туда, на покрытие этого пути могло потребоваться около 3-х часов, а при поспешном возвращении назад они могли затратить на это часа полтора-два. Это было в "тойже день", т. е. в день самого воскресения Христова. Они шли медленно, рассуждая между собой о всех печальных событиях, связанных с последними днями земной жизни Господа, которые тяжестью легли на их души, а также, как это видно из дальнейшего (ст. 22-23), и о событиях этого дня, который, видимо, не смогли утвердить в них веру в истину воскресения Христова, ибо они шли печальными ("еста дряхла" - ст. 17). На пути Сам Господь присоединился к ним в виде спутника, направляющегося той же дорогой. "Очи же ею держас-теся, да Его не познаета". Св. Марк объясняет, что Господь явился им "инем образом", т. е. в ином виде, а поэтому они Его не узнали. Сделал Господь это намеренно, ибо Ему неугодно было, чтобы они сразу узнали Его. Сделал Он это для того, чтобы преподать им необходимое в их душевном состоянии наставление. Он хотел, "чтобы они открыли все свои недоумения, обнаружили свою рану и потом уже приняли лекарство; чтобы после долгого промежутка явиться им более приятным; чтобы научить их из Моисея и пророков, и тогда уже быть узнанным; чтобы они лучше поверили, что Тело Его уже не таково, что бы могло быть усматриваемо всеми вообще, но что хотя воскресло то же самое, которое и пострадало, однако же видимо бывает только для тех, кому Он благоволит", так рассуждает об этом бл. Феофилакт.

Всеведущий - Он хочет от них самих узнать, что составляет предмет их печали: "что суть словеса сия, о нихже стязаетася к себе идуща, и еста дряхла?" Этим вопросом Господь вызывает Своих учеников на то, чтобы они излили перед Ним свои чувства. Клеопа принимает тогда Господа за иудея, пришедшего в Иерусалим на праздник из какой-нибудь другой страны, ибо не может допустить мысли, чтобы житель Палестины не знал обо всем происшедшем в Иерусалиме в эти дни. Тогда ученики исповедали Господу всю свою горесть. Характерно, однако, что они называют своего Учителя только "пророком", высказывая при этом, что их надежды на Него, как на Мессию, не сбылись: "мы же надеяхомся, яко Сей есть хотя избавити Израиля". Впрочем, они сами еще не знают, что думать обо всем происшедшем, ибо жены некоторые, бывшие сегодня рано у гроба, рассказывали удивительные вещи: они не нашли Тела Его, но видели явление ангелов, которые говорят, что Он жив. Очевидно Лука и Клеопа ушли из Иерусалима, еще не слыхав о том, что Господь явился Марии Магдалине и прочим мироносицам. "И идоша нецыи от нас ко гробу" - здесь очевидно идет речь об апостолах Петре и Иоанне, о чем повествуется в Евангелии последнего (20:1-10) - "Самого же не видеша" - это и ставит их в затруднение, почему они и не знают, что обо всем этом думать.

Тогда Господь, не открываясь еще им, начинает Свою учительную речь, давая им понять, что причина их неопределенного духовного состояния в них самих - в их несмысленности и в косности их сердец. "Не сия ли подобаше пострадати Христу, и внити в славу Свою?" - Он прямо называет Учителя их Христом и объясняет, что все произошло в полном согласии с ветхозаветными пророчествами о Христе, что именно через страдания Мессии и надлежало "войти в славу свою" - славу Своего духовного, а не земного царства.

С большим вниманием и внутренним горением сердец слушали ученики своего таинственного спутника и так внутренне расположились к Нему сердцем, что стали уговаривать Его остаться с ними на ночлег в Эммаусе, ссылаясь на то, что день уже склоняется к вечеру, а по ночам ходить в одиночестве в Палестине было небезопасно. Господь остался и, когда пришло время вечерней трапезы, Он, как старейший, "приим хлеб благослови, и преломив даяше има". Видимо, это характерное для их Учителя действие и послужило толчком к тому, что у них отверзлись очи, и "познаста Его: и Той невидим бысть има". Как видно из евангельских повествований, прославленное Тело Господа было уже особенным, не таким, как прежнее обыкновенное смертное человеческое тело: для него не существовало никаких преград, и оно могло вдруг являться и вдруг становиться невидимым.

Почему только теперь Господь дал узнать Себя? Цель явления Его была - объяснить ученикам, как сбылись на Нем все ветхозаветные пророческие писания. Порывистая радость, которая несомненно овладела бы ими, если бы они сразу узнали Его, могла бы только помешать спокойному размышлению об истине Его воскресения и убеждению в действительности его. А так Господь постепенно довел их до глубокого убеждения в этой истине, заставив, по их собственному признанию, гореть сердца их, и напоследок открылся им, воспламенив их таким образом горячей верой, уже недоступной никаким сомнениям и искушениям.

Несмотря на то, что наступала уже ночь, они тотчас же поспешили в Иерусалим, чтобы поделиться своею радостью с прочими учениками. Те в свою очередь поведали им, "яко воистину воста Господь, и явися Симону". Но рассказу Луки и Клеопы, как свидетельствует св. Марк (16:12-13), прочие ученики не поверили. Надо полагать, что их смутили эти непонятные для них явления Господа то тут, то там, невозможные для обыкновенного человека, а также и то, что Он явился эммаусским путникам "инем образом". Вера их не была еще твердой, так как они не понимали еще нового бытия Господа по воскресении, не знали свойств Его прославленного Тела. Вот почему, когда Он затем является всем им вместе, при закрытых дверях, они принимают Его за призрак.

Кратко упоминает об этом явлении св. Марк, подробно рассказывают о нем св. Лука и св. Иоанн, взаимно дополняя друг друга. По словам св. Луки, Господь явился десяти ученикам, собранным вместе (отсутствовал Фома, по св. Иоанну), как раз в то время, когда пришедшие из Эммауса Лука и Клеопа еще продолжали свой рассказ, как бы для того, чтобы рассеять в своих учениках всякие сомнения и излечить их от остатков неверия. По словам св. Иоанна, это было "сущу позде, в день той во едину от суббот", т. е. поздно вечером в первый день недели. Тут св. Иоанн отступает от обычного еврейского счисления, по которому вечер есть начало другого дня. Двери дома были заперты из опасения иудеев - "страха ради иудейска"; до учеников, видимо, дошла молва, что тело Христово было украдено ими, и поэтому они вполне естественно могли опасаться каких-нибудь насильственных мер со стороны враждебно настроенных к ним иудеев.

И вот - "дверем затворенным", "прииде Иисус и ста посреде, и глагола им: мир вам". Здесь проявилось особенно свойство прославленного Тела Господа, по которому вещественные предметы не составляли для Него препятствия к прохождению сквозь них. Чудесность такого прохождения Господа сквозь закрытые двери вызвала смущение учеников, о котором говорит св. Лука: "убоявшеся же и пристрашни бывше, мняху дух видети" - они подумали, что это только дух Господа, отрешенный от тела и пришедший к ним из шеола, т. е. что явившийся к ним не живой, а мертвец. Для уверения, что это именно Он, Господь показывает им руки и ноги Свои, раны гвоздиные на коих свидетельствуют, что это то же самое тело, которое распято было на кресте, предлагает даже осязать Себя, дабы убедиться, что это Он Сам, а не дух или призрак Его. С целью искоренить в учениках последние остатки неверия, Господь вкушает перед ними, вероятно, оставшуюся от их вечери часть печеной рыбы и сотового меда. "Возрадовашася ученицы, видевше Господа" - сомнения их рассеялись, и их охватила та радость, о которой предсказывал им Господь на Тайной вечери: "Паки узрю вы, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас" (Иоан. 16:22). По словам св. Марка, Господь упрекал их за неверие и жестокосердие, что они не поверили тем, которые видели Его воскресшим, т. е. женам-мироносицам, Луке и Клеопе (Марк. 16:14).

"Сия суть словеса, яже глаголах к вам" - все происшедшее это исполнение того, о чем Я еще прежде неоднократно предрекал вам, говоря о предстоящих Мне страданиях и воскресении.

Обо всем этом было предсказано в ветхозаветных писаниях - "законе Моисеове", "пророцех" и "псалмах", а потому всему этому и надлежало исполниться. Здесь Господь указывает на то трехчастное деление ветхозаветных священных книг, которое существовало у иудеев. Они разделяли свои свящ. книги на три отдела:

1) закон, под которым понималось Пятикнижие Моисеево

2) пророки, под которыми разумелись почти все остальные исторические и пророческие книги

3) псалмы, или агиографы, к которым причислялись книги учительные и малые из исторических

Таким образом, по указанию Самого Господа, весь Ветхий Завет, в целом его составе, исполнен пророчеств о Нем. Раньше апостолы не понимали правильно этих пророчеств: теперь через особенное благодатное озарение Господь "отверзе им ум разумети Писания". Св. Иоанн добавляет к этому, что Господь затем вторично сказал им: "Мир вам" и вслед затем через видимый знак - дуновение - преподал им, прежде дня Пятидесятницы, предварительную благодать Святаго Духа, сказав: "приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся". Полное излияние всех даров Святаго Духа на апостолов совершилось в день Пятидесятницы; но очевидно еще до этого дня апостолам были необходимы такие дары Св. Духа, которые укрепили бы их в несомненной и твердой вере в истину воскресения Христова, помогли бы им правильно разуметь писания, а в особенности для того, чтобы породить в 11 апостолах веру в их Божественное посланничество - веру в то, что они не только бывшие спутники и слушатели Господа Иисуса Христа, но "Апостолы" - посланники Его, поставленные Им на великое служение делу Евангельского благовестия во всем мире: "якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы". Это - начаток Духа, который необходим был для укрепления апостольского общества. Вместе с тем этим дуновением всем апостолам дана была власть отпускать грехи, ранее только обещанные Петру за его исповедание (Матф. 16:19) и другим апостолам (Матф. 18:18).

Евангелист Иоанн отмечает, что при первом явлении Господа всем Своим ученикам, собранным вместе, отсутствовал апостол Фома, называемый Близнец, или Дидим (по-гречески). Как видно из Евангелия, характер этого апостола отличался косностью, переходящей в упорство, которое свойственно людям простого, но твердо сложившегося воззрения. Еще когда Господь шел в Иудею для воскрешения Лазаря, Фома высказал уверенность, что из этого путешествия ничего не получится доброго: "пойдем и мы умрем с Ним" (Иоан. 11:16). Когда Господь в Своей прощальной беседе сказал ученикам: "куда Я иду, вы знаете, и путь знаете", то Фома и тут стал противоречить: "не вемы, камо идеши: и како можем путь ведети?" (Иоан. 14:5). Крестная смерть Учителя произвела поэтому на Фому особенно тяжкое, удручающее впечатление: он как бы закоснел в убеждении, что утрата Его невозвратна. Упадок духа его был столь велик, что он даже не был с прочими учениками в день воскресения: он, видимо, решил, что уже незачем быть вместе, так как все кончено, все распалось и теперь каждый из учеников должен по прежнему вести свою отдельную, самостоятельную жизнь. И вот, встретив других учеников, он вдруг слышит от них: "видехом Господа". В полном соответствии с своим характером, он резко и решительно отказывается верить их словам. Считая воскресение Своего Учителя невозможным, он заявляет, что поверил бы этому только тогда, если бы не только видел своими глазами, но и осязал своими руками язвы гвоз-диные на руках и ногах Господа и прободенное копием ребро Его. "Вложу руку мою в ребра Его" - из этих слов Фомы видно, что рана, нанесенная Господу воином, была очень глубока.

Спустя восемь дней после первого явления Господа десяти апостолам, Господь снова является "дверем затворенным", по-видимому, в том же доме. На этот раз и Фома был с ними. Может быть, под влиянием обращения с другими учениками, упорное неверие начало оставлять его, и душа его мало-помалу становилась вновь способной к вере. Господь и явился для того, чтобы воспламенить в нем эту веру. Став, как и в первый раз, совершенно неожиданно среди Своих учеников и преподав им мир, Господь обратился к Фоме: "принеси перст твой семо, и виждь руце Мои..." На сомнения Фомы Господь отвечает его же собственными словами, которыми он обуславливал свою веру в Его воскресение. Понятно, что уже одно это знание Господом его сомнений должно было поразить Фому. Господь к тому же прибавил: "И не буди неверен, но верен", т. е.: ты находишься в положении решительном: перед тобой сейчас только две дороги - полной веры и решительного ожесточения духовного. В Евангелии не сказано, осязал ли действительно Фома язвы Господа - можно думать, что осязал - но так или иначе, вера возгорелась в нем ярким пламенем, и он воскликнул: "Господь мой и Бог мой!" Этими словами Фома исповедал не только веру в Воскресение Христово, но и веру в Его Божество.

Однако, эта вера все же основывалась на чувственном удостоверении, а потому Господь, в назидание Фоме, другим апостолам и всем людям на все будущие времена открывает высший путь к вере, ублажая тех, которые достигают веры не таким чувственным путем, каким достиг ее Фома: "блажени не видевшие, и веровавше". И раньше Господь неоднократно давал преимущество той вере, которая основывается не на чуде, а на слове. Распространение веры Христовой на земле было бы невозможно, если бы каждый требовал такого же удостоверения для своей веры, как Фома, или вообще непрестающих чудес. Поэтому Господь и ублажает тех, которые достигают веры одним только доверием к свидетельству словом, доверием к учению Христову. Это - лучший путь веры.

Этим повествованием св. Иоанн заканчивает свое Евангелие. Следующая 21-я глава написана им позже, спустя некоторое время, как думают, по поводу слуха о том, что ему определено жить до второго пришествия Христова. Теперь же св. Иоанн заключает свое повествование свидетельством о том, что "многа же и ина знамения сотвори Иисус пред ученики Своими, яже не суть писана в книгах сих" - хотя св. Иоанн и поставил себе целью дополнить повествование первых трех Евангелистов, но и он записал далеко не все. Он, однако, считает, как видно, что и написанного вполне достаточно, "да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе, живот имате во Имя Его" - и того немногого, что записано, довольно для утверждения веры в Божество Христово и для спасения через эту веру.

Еще до Своих страданий Господь предупреждал Своих учеников, что по воскресении Своем Он явится им в Галилее. Это же сказали и ангелы, находившиеся у гроба Господня, женам-мироносицам (Матф. 26: 32 и 28: 7). Пробыв полностью все восемь дней праздника Пасхи во Иерусалиме, апостолы отправились в Галилею, где вполне естественно занялись опять своим прежним ремеслом - ловлей рыбы на Генниса-ретском озере, что давало им пропитание.

Здесь "паки явися Иисус учеником Своим... на мори Тивериадстем". Это было, по счету св. Иоанна, третье явление Господа Своим ученикам, собранным вместе. На этот раз их было семеро: Симон Петр, Фома, Нафанаил, сыны Зеведеевы, т. е. Иаков и Иоанн, и еще двое, которые не поименованы. По смирению, св. Иоанн ставит себя с братом, при этом перечислении, на последнем месте, не указывая и имени их, в то время как всюду в других Евангелиях они ставятся обычно после Андрея и Петра.

Целую ночь трудились апостолы, ловя рыбу, но ничего не поймали. Это несомненно должно было напомнить им ту ночь, которая, по сказанию св. Луки (5:5 и д.), три года тому назад предшествовала их избранию на апостольское служение. И в этот раз опять повторилось нечто подобное. "Утру же бывшу, ста Иисус при брезе: не познаша же ученицы, яко Иисус есть". "Ста при брезе" - выражение внезапного явления. Ученики Его не узнали, быть может, потому, что и в этот раз Он явился, как и Луке с Клеопой, "инем образом", или же просто потому, что еще не рассеялся вполне мрак ночи или утренний туман. "Дети, еда что снедно имате?" - обратился к ним Господь, разумея под "снедным", как видно из дальнейшего, рыбу. В ответ на их отрицание Господь предложил им закинуть сеть "одесную страну корабля", и вновь повторилось уже пережитое ими три года тому назад чудо: они не были в состоянии вытащить сеть из-за множества попавшейся рыбы. Это чудо, как и первое, несомненно должно было прообразовать собой их будущую плодоносную апостольскую деятельность, в которой они, трудясь сами, должны были вместе с тем во всем руководиться указаниями Господа. "Ученик, егоже любляше Иисус", т. е. Иоанн, как он не раз называет себя, пораженный этой чудесной ловитвой, сразу почувствовал своим сердцем, Кто этот таинственный незнакомец, стоявший на берегу, и сообщил свою догадку Петру: "Господь есть". Не дерзая предстать перед Господом обнаруженным, Петр опоясался "епендитом", т. е. верхней одеждой, чтобы надеть ее на себя при выходе из воды, и бросился в море, дабы выйти на берег к Господу.

Из этого мы видим особенности характеров этих двух Апостолов: Иоанн - возвышеннее, Петр - пламеннее, Иоанн более способен к созерцанию, Петр - решительнее в действии. "Иоанн проницательнее", - говорит бл. Феофилакт, - "Петр пламеннее; Иоанн первый узнал Господа, а Петр первый поспешил к Нему". Другие ученики тем временем приплыли на лодке, "влекуще мрежу рыб": рыбы было так много, что они не решались втащить сеть в лодку, чтобы она не опрокинулась под тяжестью пойманной рыбы, а потому тащили сеть к берегу, где удобнее было вытащить ее без всякого риска.

"Егда убо излезоша на землю, видеша огнь лежащ, и рыбу на нем лежащу, и хлеб" - Господь опять чудесно приготовил им, голодным, пищу, но желая, чтобы они вместе с тем вкусили и от плодов рук своих, сказал: "принесите от рыб, яже ясте ныне". Симон Петр возвратился к лодке и, вероятно с помощью других учеников, вытащил на берег сеть, в которой оказалось сто пятьдесят три рыбы. Видимо, чудесным было и то, что при таком количестве сеть не прорвалась. Во всяком случае, надо полагать, что эта чудесная ловитва произвела сильнейшее впечатление на Иоанна, если он даже запомнил на всю жизнь количество пойманной рыбы. Должно быть, из особого благоговения, пораженные всем происшедшим, апостолы стояли в некотором почтительном отдалении от Господа, почему Он и пригласил их подойти ближе и начать трапезу словами: "Приидите, обедуйте". Должно быть и Сам Иисус находился в некотором отдалении, потому что дальше сказано: "прииде же Иисус". Как хозяин, Он стал угощать апостолов, давая им вкушать приготовленный хлеб и рыбу. "Ни один же смеяше от ученик истязати Его, ты кто еси, ведяще, яко Господь есть" - нечто необычное видели ученики в явившемся Господе: Он не был очевидно вполне похож на такого, каким они всегда привыкли Его видеть, так как тело Его по воскресении было особенным, прославленным, исполненным особого величия и Божественности, но они знали, что это несомненно Он.

"Егда же обедоваше, глагола Симону Петру Иисус: Симоне Ионин, любиши ли Мя паче сих?" - Симон больше всех обещал Господу, перед Его страданиями, свою верность: "Аще и вси соблазнятся о Тебе, аз никогдаже соблажнуся" (Матф. 26:33); "ныне душу мою за Тя положу" (Иоан. 13: 37); "аще ми есть с Тобою и умрети, не отвергуся Тебе" (Марк. 14: 31); "с Тобою готов есмь и в темницу и на смерть ити" (Луки 22: 33). Несмотря на все эти горячие уверения, Петр трижды отрекся от Господа и этим, конечно, лишился своего апостольского звания и апостольских прав - перестал быть апостолом. Это отмечает, несомненно со слов самого Петра, и Евангелист Марк, который повествует, что ангел, явившийся женам-мироносицам, говорит: "идите, рцыте учеником Его и Петрови..." - выделяет Петра, как отпавшего чрез отречение от лика апостольского, ставя его на последнее место, после остальных апостолов.

За искреннее и глубокое покаяние Господь милостиво восстановляет Петра в его апостольском достоинстве. Трижды Петр отрекся, трижды же Господь заставляет его на вопрос: "любиши ли Мя?" - ответить: "ей, Господи, Ты веси, яко люблю Тя" - и после каждого уверения поручает ему, как апостолу, пасти агнцев Его, пасти овец Его. "Троекратным вопрошением, еже, Петре, любиши ли Мя, трикратное отвержение Христос исправил есть", - поется поэтому в службе 29 июня на день памяти свв. первоверховных апостол Петра и Павла (стихира на "Славу" на "Господи, воззвах"). Совершенно напрасно и неосновательно хотят римо-католики видеть в этом дарование св. ап. Петру каких-то особенных прав и преимуществ, по сравнению с другими апостолами. "Агнцы", которых поручает Господь Петру пасти, это самые молодые, новорожденные, так сказать, члены Церкви Христовой, нуждающиеся в особенной заботливости пастыря, а "овцы" - обыкновенные, уже духовно-зрелые члены Церкви, не требующие уже такого, особенно тщательного ухода и заботы. Весьма характерно, что в первый раз Господь спрашивает Петра: "Симоне Ионин, любиши ли Мя паче сих?" - как бы намекая на то, что Петр обещал Господу большую верность и преданность, чем другие ученики. Характерно и то, что Он называет Петра его прежним именем - "Симоне", - а не Петром, ибо отрекшись, обнаруживши неустойчивость, отсутствие твердости духа, он тем самым перестал быть "Петром", т. е. - "камнем". Смиренно сознавая глубину своего падения, Петр уже не сравнивает свою любовь к Господу с любовью прочих учеников, и даже вообще не смеет заверять Господа в своей любви к Нему, а только ссылается на Его всеведение: "Ты веси, яко люблю Тя". Мало того, по смирению, вместо слова "любить" - "агапан", употребленного в вопросе Господа и означающего любовь полную и совершенную, Петр употребляет другое слово - "филин", означающее личную сердечную привязанность и преданность. Спрашивая Петра в третий раз, Господь употребляет это же самое слово "филин". Это опечалило Петра, что Господь как бы подвергает сомнению его личную привязанность к Нему, и поэтому в третий раз он с особенной силой исповедует Ему свою любовь, ссылаясь на всеведение Господа. Как в третий раз он с особенной силой, с клятвой и божбой отрекся от Господа, так Господь заставляет его в третий раз с особенной силой исповедать свою любовь к Нему. С восстановлением Петра в его апостольском звании Господь соединяет предречение о предстоящей ему к концу его апостольства мученической кончины, к которой приведет его эта засвидетельствованная им только что любовь к Господу. "Егда был еси юн, поясался еси сам, и ходил еси, аможе хотел еси: егда же состареши-ся, воздежеши руце твои, и ин тя пояшет, и ведет, аможе не хощеши" - насильственную мученическую смерть Господь символически представляет здесь под видом бессилия старца, с которым, против его воли, делают, что хотят. Св. Ап. Петр действительно был распят в Риме на кресте при имп. Нероне в 68 г. "Иди за Мной" - это последнее решительное слово восстановления падшего Петра в апостольском чине. После сих слов Иисус пошел, а ученики, видимо, последовали за Ним. Видя возлюбленного ученика Господа Иоанна, Петр возгорелся желанием знать, какова будет его участь, ожидает ли и его мученическая кончина за Христа. Но Господу не было угодно открыть образ кончины возлюбленного ученика Своего. Он ответил Петру, что знать это - не его дело: "что к тебе? Ты по Мне гряди". Здесь опять опровержение римо-католического лжеучения о том, что Петру были поручены Господом другие ученики, что он был поставлен "князем" их. Если бы Господь поручил Петру, как Своему наместнику, других учеников, то, конечно, Петр был бы вправе спрашивать об Иоанне, и Господь не дал бы ему такого ответа: "что тебе до того?" Об Иоанне же Господь произнес слова, которые дали повод думать, что он не умрет, а будет жить до самого второго пришествия Христова: "Аще хощу да той пребывает, дондеже прииду, что к тебе?" Сам Евангелист, однако, такое мнение опровергает, подчеркивая, что речь Господа была условная: "Аще хощу тому пребывати..."

Повествование свое об этом, а вместе с тем и все свое Евангелие св. Иоанн заканчивает уверением: "Сей есть ученик, свидетельствуяй о сих, иже и написа сия: и вем яко истинно есть свидетельство его". Этим удостоверяется принадлежность Евангелия св. Иоанну Богослову и истинность всего им сообщаемого в Евангелии. В заключение св. Иоанн опять повторяет, что в Евангелиях многое не записано из того, "яже сотвори Иисус", ибо, если бы писать обо всем подробно, то "ни самому мню всему миру вместити пишемых книг". Это может показаться преувеличением, гиперболическим выражением, но речь тут идет именно о необъятности дел Христовых, значения которых не в состоянии вместить этот ограниченный мир. Некоторые полагают, что эти два последних стиха 24 и 25 приписаны к Евангелию от Иоанна впоследствии древнейшими читателями его, желавшими на вечные времена удостоверить подлинность этого Евангелия.

"Единииженадесяте ученицы идоша в Галилею, в гору, аможе повеле им Иисус. И видевше Его, поклонишася Ему, ови же усумнешася" - так как ангелы сказали женам-мироносицам, что Господь предваряет их в Галилее, то надо полагать, не одни апостолы устремились в Галилею, чтобы видеть там Господа, согласно Его обещанию. Многие считают, что это явление Господа на горе было именно тем, о котором говорит св. ап. Павел в 1 Коринф. 15:6, что Господь явился тогда "боле пяти сот братиям единою". Что это за гора, неизвестно, но очень вероятно, что это была гора преображения Фавор, на которой ученики сподобились видеть преображение того славного состояния Господа, в котором Он им явился теперь. Некоторые из* собравшихся "усумнились", что именно и показывает, что это не могло быть массовой галлюцинацией, как пытаются уверять неверующие.

"И приступль Иисус", т. е. приближась, дабы рассеять всякие сомнения в том, что это действительно Он, "рече им, глаголя: "дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли" - как Единородный Сын Божий, Он от начала мира имел всякую власть на небе и на земле; теперь же, как Победитель ада и смерти, Он приобрел такую же власть над всем и по человечеству, как Искупитель мира. Явившись в мир, как человек, Сын Божий ограничил Себя в употреблении Своей Божественной власти, ибо не восхотел совершить дело спасения людей одним Своим всемогуществом. Через воскресение Он воспри-ял всю полноту Своей Божественной власти уже, как Богочеловек, и от Него теперь зависело завершить все дело спасения людей ниспосланием Духа Святаго, учреждением Церкви Своей и посольством Апостолов на проповедь во весь мир.

"Шедше научите вся языки", - как говорит св. Матфей, или: "шедше в мир весь, проповеди-те евангелие всей твари", как передает св. Марк; "тако писано есть и тако подобаше пострадати Христу, и воскреснути от мертвых в третий день, и проповедатися во имя Его покаянию и отпущению грехов во всех языцех, наченше от Иерусалима. Вы же есте свидетелие сим" - так передает это полномочие, данное Господом Своим Апостолам, св. Лука. Теперь Господь уже не ограничивает их проповедь одними иудеями, как прежде (Матф. 10:5-б; 15:24), но посылает их учить все народы, ибо весь мир искуплен страданиями Христовыми и должен быть призван в Царство Христово. "Крестяще их во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа" - Богочеловек дает Своим ученикам право и налагает обязанность крестить все народы во имя Святой Троицы. Это значит, что крещающие действуют не сами от себя, но по власти, даруемой им от Самого Триипостасного Бога, а крещаемые принимают на себя через это обязанность веровать во Святую Троицу и посвящать свою жизнь призвавшему их, искупившему и возродившему Триипостасному Божеству. Крещение есть знамение омытия грехов человека невидимым действием Святаго Духа и знак его вступления в Церковь Христову для новой, возрожденной в Боге жизни. Крещение должно сопровождаться научением крещаемых всему тому, что заповедано Христом Спасителем: "учаще их блюсти вся, елика заповедах вам".

Св. Марк добавляет к этому еще, какие чудесные знамения явятся последствием веры для тех, которые уверуют: "Именем Моим бесы ижденут: языки возглаголют новы, змия возмут, аще и что смертное испиют, не вредит их: на недужныя руки возложат, и здрави будут" - от человеческого греха весь мир пришел в расстройство, и зло стало в нем господствовать: уверовавшие во Христа-Искупителя получат власть и силу побеждать это зло и восстанавливать утраченную миром гармонию. Эти чудеса, как свидетельствует вся дальнейшая история Церкви, действительно творили апостолы и все истинные христиане.

"И се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века" - возлагая на апостолов тяжкий труд распространения евангельского благовестия по всему миру, Господь ободряет их, обещая им Свое таинственное незримое сопребывание с ними до скончания века. Но так как апостолы не дожили "до скончания века", то обетование это надо относить и ко всем апостольским преемникам. Это не значит, что после скончания века Господь не будет с учениками Своими. "Нет, тогда-то особенно и будет" (бл. Феофилакт), но значит лишь то, что до скончания века несомненно Он Сам будет находиться незримо среди истинно верующих, во главе основанной Им Церкви и руководить ею ко спасению людей.

Последнее явление Воскресшего Христа Спасителя, заключившееся вознесением Его на небо, подробнее всего описывается Евангелистом Лукою. Вкратце говорит об этом также Евангелист Марк. Явление это имело место в Иерусалиме, куда, следовательно, апостолы вновь пришли из Галилеи, по прошествии сорока дней в течение коих Господь неоднократно являлся им, уча их о Царствии Божием, как сообщает об этом св. Лука в 1-й главе книги Деяний Св. Апостол (1:2-5). Господь дал повеление апостолам оставаться в городе Иерусалиме, пока они не облекутся силою свыше, обещая им послать на них обетование Отца Своего, под чем надо понимать ниспослание Духа Святаго для содействия делу их всемирной проповеди. Дух Святый должен был дать им необходимую силу для совершения этого великого дела - проповеди Евангелия всему миру. Затем Господь вывел учеников Своих вон из Иерусалима до Вифании, лежавшей на восточном склоне горы Елеонской, "и воздвиг руце Свои, и благослови их", произнося очевидно известные слова, как было принято в Ветхом Завете, но которые Евангелистом здесь не приведены. Символическое действие поднятия рук при благословении известно было в Ветхом Завете, как напр., говорит кн. Левит 9:22. "И бысть, егда благословляше их, отступи от них, и возношашеся на небо". "Какой чудный образ действия", - говорит об этом Московский Митрополит Филарет: "Господь благословляет и еще не оканчивает благословения, а продолжает благословлять, и между тем возносится на небо. Что это значит? То, что Он не хочет прекратить Своего благословения, но продолжает без конца благословлять Свою Церковь и всех верующих в Него. Помыслим, братие, что и ныне над нами простерты руце Его, и взор Его, и благословение Его. Какой стыд и страх для тех, которые в суете мирской забывают Его. Какая радость для любящих Его". Ученики поклонились возносящемуся к Отцу Своему Богочеловеку и "возвратишася во Иерусалим с радостью великою". Радость эта происходила от того, что они теперь своими очами узрели славу своего Господа и Учителя и ожидали исполнения обетования Его о ниспослании Св. Духа. Они как будто переродились теперь, в результате несомненно 40-дневного пребывания с ними Воскресшего Господа, Который учил их тайнам Царствия Божия. В этом молитвенном состоянии высокого духовного подъема они "бяху выну в церкви, хваляще и бла-гословяще Бога" за все, что им пришлось пережить, видеть и слышать и за предстоящую им высокую миссию проповеди евангельского учения. Св. Марк добавляет к этому, что Господь, вознесшись на небо, "седе одесную Бога". Это - образное выражение, основывающееся на некоторых видениях (Деян. 7:36), которое означает то, что Господь и по человечеству восприял Божественную власть над всем миром вместе с Богом Отцем, так как сидение по правую руку на языке Библии означает разделение власти посаждаемого так с самим сидящим. Заключает св. Марк свое Евангелие свидетельством о том, что "изшедше" из Иерусалима, конечно" "пропо-ведаша всюду", по всему миру, "Господу пос-пешствующу", при помощи Божией, "и слово утверждающу последствующими знаменьми..." доказывая истину своего слова сопровождавшими их проповедь чудесами, о чем подробно рассказывает нам книга Деяний Апостольских. Все Евангелия заключаются словом: "Аминь", что значит: истинно так все было, как описано в Евангелии.

Дорогие друзья! Обращаемся к вам с просьбой о помощи. Мы благодарны за любое проявление сострадания к тем, кто нуждается в нем куда больше, чем большинство из нас. Обо всех наших жертвователях мы помним и молимся за них! Во славу Божию!

Читайте также

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here