Исповедь на одре болезни всегда имеет особый характер, тем более, если больной находится в преклонных годах и чувствует приближающуюся кончину земной жизни. Болезнь часто смягчает душу человека, смиряет его гордыню и самоуверенность, помогает отрешиться от суетных житейских страстей. Зачастую только в эти последние недели или дни своего земного существования человек впервые начинает серьезно задумываться о смысле прожитой жизни; в нем просыпаются живая, детская вера в милосердие Христово, надежда на прощение и спасение. У других появляются запоздалое раскаяние в "зря прожитой жизни", угрызения совести, разочарование в своих прежних увлечениях и идеалах, уныние и даже отчаяние из-за тяжелого ощущения бессмысленности и бесполезности прожитой жизни.
Исповедник, который принимает болезнь со смиренным сознанием покорности воле Господней, стремится в эти последние дни очистить свою совесть покаянием, просит духовника помочь ему в его смятении и страхе, ловит каждое слово священника, умоляет подготовить его к этому страшному переходу. Нет для духовника ничего более утешительного и освящающего его собственную душу, как последнее напутствие и причащение Святых Таин такого смиренного, кроткого и открытого исповедника. Он благодарно слушает слова о будущей жизни, его не надо успокаивать ложными надеждами на скорое выздоровление. Ему можно откровенно говорить о подготовке к смерти, подкрепляя его надеждой на все покрывающую любовь Божию, внушать, что он отходит не в какую-то неведомую, страшную страну, а, наоборот, возвращается в свое Небесное отечество, во объятия к Любящему, Милосердному и Благому Отцу Небесному. Поменьше мрачных слов о вечных муках, о неизбежности мытарств, а побольше утешения в эти скорбные минуты, побольше слов о нашем богосыновстве, любви и прощении.
Священник обязан облегчить предсмертную тоску, подать надежду на прощение, как бы тяжелы ни были испове́данные грехи умирающего. Очень хорошо, если больной захочет причаститься во время болезни несколько раз. Однако часто бывает и обратная картина. Священник сталкивается с полной душевной глухотой больного, с полным отсутствием церковности. Предсмертная болезнь для таких людей кажется бессмысленным страданием, чисто физиологическим явлением. Часто у таких людей просыпается неудержимое озлобление против близких и вообще всех здоровых людей, проявляется зависть и ненависть ко всем здоровым. Иногда у таких людей возникает желание сказать священнику что-либо злое и оскорбительное или, в лучшем случае, - отвечать на его вопросы равнодушно и безразлично. О таких несчастных надо особенно усиленно молиться, ни в коем случае не упрекать их, просить у Бога чудесного обращения их в последнюю минуту. С первого же раза, если больной сам не попросит, не следует уговаривать его причаститься, а лишь упомянуть об освящающей силе Таинства Причащения, но не следует при этом намекать на телесное исцеление, так как это может дать повод для еще большего соблазна. Для начала можно предложить вместе помолиться, а уж затем предложить испове́даться. Больные, особенно люди, далекие от Церкви, часто бывают суеверны и мнительны, боятся, что Причастие является признаком близкого конца. Вместо исповеди они начинают уверять священника, что чувствуют себя не так уж плохо, и стремятся отдалить исповедь и причащение. Насиловать больного ни в коем случае нельзя, в вопросах духовной жизни должна быть полная свобода, но благовременно настоять надо.
Перенося страдания с терпением и кротостью, мы приобщаемся к страданиям Христа. Он становится нам ближе, мы проникаемся Его послушанием воле Отца Небесного, Который решает, что нам во благо и на пользу душе нашей. Болезнь - самое благоприятное время для обращения своего сердца к Богу. С выздоровлением эта возможность опять отодвигается в бесконечную даль. Апостол Павел говорит: "... мы не унываем, но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно" (2 Кор. 4, 16-18). В Евангелии постоянно прослеживается эта таинственная связь страданий и славы, то есть духовного расцвета, сияния, силы. Всякое добровольное (и даже не добровольное, но покорно принятое) лишение, отказ, жертва, страдание - немедленно обращаются в духовные богатства в душе человека. Чем больше теряешь, тем больше приобретаешь. Мужественная верующая душа духовно крепнет в жертвах и испытаниях. Мы должны благодарить Бога за поданные нам испытания, принимать их как дар любви Его. Дети, выросшие в тепле и неге, сытости и довольстве, часто становятся духовно пустыми, видят счастье лишь в потреблении и приобретении внешних, материальных благ. Наоборот, прошедшие через болезни, нищету - вырастают крепкими духом. Велика очищающая сила страданий и смысл их. Наш духовный рост зависит от того, как мы переносим их. Но не надо их искать и выдумывать. Господь посылает нам ровно столько испытаний, сколько мы можем вынести, не погибнув духовно. Бог Промыслитель каждому возрасту дает свой особый образ, режим религиозной жизни. С наступлением старости уменьшаются телесные силы, но улучшаются условия для сосредоточенной внутренней жизни; уменьшается подвижность - больше времени для молитвы; притупляются зрение, слух и другие внешние ощущения - больше внимания к своему внутреннему миру; ухудшается способность переваривать обильную, утучняющую пищу - это естественно располагает к посту, призывает к целомудрию. Стареющий человек должен научиться понимать эти знаки и сам идти навстречу Промыслу Божию о себе, постепенно заменяя в своей "телесной храмине" материалы тленные - нетленными, вечными, - исполняться Духом Святым.