Дар прозорливости
В монастырях, кроме среды и пятницы, соблюдается пост также и в понедельник. Как-то в понедельник, когда монаху, несшему послушание в гостинице монастыря, пришлось отлучиться, его молодой помощник, отец Ч., поддался искушению тайноядения. Без благословения он сварил овощей и картошки в кухне гостиницы. Когда собирался уже было приступить к еде, услышал снаружи шаги Игумена и поспешно спрятал еду в шкаф. Дверь открылась, и вошел отец Филарет.
"Чадо мое, — сказал он ему, принеси картошку и овощи, что ты приготовил, поедим вместе".
Молодой монах лишился дара речи! Как Игумен узнал, что он готовил? Сперва он хотел отрицать все, но Старец сказал добрым голосом: "Я не накажу тебя. Неси еду, поедим".
Можно представить себе состояние отца Ч, как поучен он был прозорливостью, милосердием и пастырским даром мудрого Игумена.
Геpoeм следующего случая стал уже не помощник, а сам монах, несший послушание гостиничника. Имел он добрую привычку в именины свои приглашать отцов в гостиницу и угощать их кофе и сладостями. Но раз в свои именины он закрыл гостиницу и затворился в келье своей. Это не осталось незамеченным Игуменом, отцом Филаретом. Он пришел в келью того монаха и с улыбкой вопросил: "Почему ты не предложил братии утешение? Чтобы не возиться или есть иная причина?"
"Чтобы не возиться," — ответил монах устыдившись. "Ну, чадо мое, ты прогадал. Сегодня тебе предстоит намного больший труд". - Сказав это, удалился.
И действительно, немного позднее один из братии сообщил этому монаху, что нужно срочно приготовить комнаты для гостей. Губернатор Полигироса Гулас приезжает вместе с врачом и тремя чиновниками, о них нужно было особенно позаботиться.
Позднее Игумен встретил его: "Помнишь ли, чадо, что я говорил тебе?"
"Конечно, Старче. Мне пришлось потрудиться вчетверо больше," — ответил монах.
Еще один случай показывает глубочайшие смирение и простоту отца Филарета, бывшие у него вместе с даром прозорливости.
В 1959 году отец Захарий из святого монастыря Григориат пригласил своего друга отца Пахомия приехать на праздник святителя Николая.
За неделю до этого события отец Пахомий испросил благословения у отца Игумена. Накануне праздника отец Игумен пришел к нему и спросил со смирением: "Возьмешь ли меня с собой на праздник?"
"Благослови Бог, Старче! Сопровождать Вас будет для меня большой честью" — взволнованно ответил отец Пахомий.
Так как денег у него не было, отец Филарет со смущением просил у отца Казначея пятьдесят драхм, чтобы заплатить за лодку. Он старался, чтобы их с отцом Пахомием не видели вместе, так как по установлениям Афона Игумена должен был сопровождат кто-либо из старшей братии. Он не хотел привлекать к себе внимания. Отцу Пахомию сказал тихо - "У тебя будет искушение, но не бойся, все пройдет".
Искушение пришло, когда они достигли Дафны. Какой-то торговец закричал отцу Пахомию: "Тебя к телефону!"
Один монах из старшей братии монастыря, бывший в то время представителем в Карее, ждал с негодованием на другом конце провода и сразу же обрушился на отца Пахомия: "Как тебе не стыдно! Кто дал тебе право сопровождать Игумена? Разве ты не знаешь, что на это имеют право только отцы старшей братии?"
К счастию, братия Григориата скоро его утешила. В полдень они прибыли в святой Григориат, и один иеромонах, увидев их, прибежал в гавань, взвалил себе на спину их мешок и с упреком обратился к отцу Филарету: "Старче, что же Вы не сообщили нам, что приедете? Мы бы встретили Вас, как положено".
В покоях игуменских игумен Виссарион поднялся и обнял отца Филарета.
"Какая радость для нас-то, что Вы посетили наш монастырь!" — сказал ему с чувством.
Он уступил ему келью игумена и первое место на праздничной всенощной в которой, стоит об этом сказать, сослужило двадцать священников.
Дар прозорливости отца Филарета проявился, когда он был еще простым иеромонахом. Он предсказал тогда смерть своей сестры. Подошел к отцу Симеону, бывшему тогда игуменом, и сказал: "Старче, моя сестра умрет сегодня вечером".
"Откуда ты знаешь? — спросил его с удивлением Игумен.
"Я знаю," — смиренно ответил скромный Иеромонах
Через несколько дней в монастырь пришло письмо с печальным известием, в точности подтвердившим предсказание отца Филарета.
Хорошо знавшие Старца, всерьез полагались на его неотмирный дар. По крайней мере, это подтверждается следующим случаем.
У молодого монаха Костамонита был дядя, монах Иоасаф (двоюродный брат его отца), который жил в келье Равдучу в Карее. Этот дядя часто бывал в монастыре и упрашивал племянника пожить с ним в Карее, помочь строить келью.
Молодой монах Костамонита колебался, но наконец уступил настойчивым просьбам. Они договорились, что дядя придет на праздник святых Константина и Елены, и они тайно уйдут во время всенощной. И хотя до того времени племянник соблюдал спасительное монашеское установление открывать помыслы Старцу — отцу Филарету (он делал это еще до того, как тот стал игуменом), про этот план не упоминал.
Наступил канун праздника, и монастырь готовился к праздничной всенощной. Дядя выехал из Карей на муле, понятливом и послушном животном. Однако в тот день мул неожиданно закапризничал и сбросил седока. Отец Иоасаф прибыл в монастырь с израненным лицом. Племянник помог омыть кровь, но раны остались
В середине утрени, после полиелея, отец Филарет тихонько приблизился к израненному посетителю и спросил его: "Отче, можно с Вами переговорить в приделе?"
"Буду рад" — сказал отец Иоасаф.
Они отошли вдвоем.
"Зачем ты приехал в монастырь?" — спросил отец Филарет.
"Но у Вас же праздничная всенощная. На нее я и приехал".
"Нет, к несчастию, приехал ты не для этого! Ты приехал за молодым монахом. Но будь осторожен! Если будешь упорствовать в своем намерении, мул убьет тебя".
Отец Иоасаф лишился на какое-то время дара речи. Как только встретил племянника, улучив момент, пересказал ему пророчество. Тогда племянник сказал ему: "Дядя, если это предсказал отец Филарет, то так и будет. Тебе нельзя забирать меня".
Преданность Старца Богородице
"О, Всепегая Мати, рождшая всех святых Святейшее Слово! Нынешнее приемши приношение, от всякия избави напасти всех, и к будущия изми муки, о Тебе вопиющих: Аллилуиа".
Сколько раз за свою жизнь, сколько раз за пятьдесят один год своего монашества повторял он этот кондак и весь акафист Матери Божией! Душа его знала Ту, Которая называется "Всепетая Мати, рождшая всех святых Святейшее Слово," и находила упокоение в небесной материнской любви с надеждой, верой и преданностью, что столь характерно для всех святых
Он повторял этот акафист по многу раз на дню. Всегда после Божественной литургии спешил в келью свою, затепливал лампаду пред образом Божией Матери "Гликофилуса" и с любовью и благочестием читал: "Ангел предстатель с небесе послан бысть рещи Богородице: радуйся..."
И ученикам своим советовал чаще читать акафист Богородице. С простотой, которая его так отличала, он говорил часто, как бы упрекая их: "Почему вы столь мало любите Матерь Божию?" Всем, кто исповедовался у него, он, бывало, — и монахам, и мирянам — благословлял, по крайней мере, один раз прочитать акафист перед Ее иконой при зажженной лампаде.
О, любовь Богородицы, исторгающая нас из ада эгоизма, отчаяния и страстей и ведущая в рай смирения!
Однажды к отцу Филарету пришел болгарский монах отец Игнатий. После того, как они побеседовали немного, Старец, по обыкновению своему, вежливо спросил: "Читаешь ли ты ежедневно хайретисмой?" (Так в Греции называют обычно акафист). "Да, я их читаю. Не весь акафист, только хайретисмой," — ответил болгарин, не понявший вполне вопроса Старца.
"Покажи мне, что ты читаешь," — сказал Старец, чтобы удостовериться.
Монах Игнатий достал книжечку в золотом переплете на болгарском языке, открыл и показал ему. Он и в самом деле показал на начало акафиста, на место: "Ангел предстатель с небесе послан бысть..." Но, чтобы проверить, отец Филарет перевернул страничку, показал на слова.- "Слышаша пастырие..."
"Что здесь написано?" — спросил. И болгарский монах, знавший немного по-гречески, ответил с сильным акцентом: "Здесь сказано: "Пастухи почуяли...""
По-детски улыбнувшись, Старец сказал: "Ну, ну, ты понимаешь, что такое хайретисмой. Всегда повторяй это, не пропускай".
Наряду с акафистом старец Филарет любил читать (и советовал всегда другим) Теотокарион — книгу канонов и песнопений Божией Матери на каждый день. В его монастыре это входило в типикон, но он сам отдельно читал ее, где бы ни был, чем бы ни занимался.
Эта преданность Богородице соделала отца Филарета похожим на благоухающую лилию в вечнозеленом Саду Ее. Каждый день он окормлялся в келье своей, "как пташка на кровле", духовной Матерью своей и Кормилицей. И душа его, "как слуга... как горничная у рук Хозяйки" получала духовное молоко благодати Пречистой.
Для всех монахов Богородица — Мать и Наставница, Покровительница, Приснодева и всех скорбящих Радосте, а для монахов Святой Горы Она и более того. По вере отцов Горы Афон Она и не может быть иной, ибо дала св. Петру Афонскому обещание обо всей Горе, о насельниках ее. Они считают Ее настолько же своей, насколько дети считают своей мать и хозяйку дома.
Потому на все праздники Божией Матери служатся всенощные, а праздник Успения отмечается особенной торжественностью и радостью — настолько, словно это вторая Пасха Души поют от радости, ангелоподобные подвижники Афона ликуют и, как сладкоголосые соловьи, воспевают величие Пречистой Девы и Ее Сладчайшего Сына.
